Возможно, большинство гомофобов являются гомосексуалистами

Борцы с секс-меньшинствами сами рады бы окунуться в прелести нетрадиционного секса, если бы не детская боязнь родительского гнева.

В непрекращающейся борьбе между гомофобами и представителями секс-меньшинств есть известный комический сюжет, когда наиболее ярых врагов гомосексуализма самих ловят на гомосексуальных контактах. Это, конечно, вызывает всеобщее злорадство, и за такими бойцами гомофобского фронта навсегда закрепляется ярлык лжецов и лицемеров. Учёные из Университета Рочестера (Великобритания) совместно с коллегами из Калифорнийского университета в Санта-Барбаре (США) выяснили психологическую подоплёку столь противоречивого поведения. Полученные результаты, с одной стороны, помогают понять тех, кто сражается за «чистоту сексуальной ориентации», а с другой - ещё сильнее дезавуируют их усилия.

Гипотеза ученых состояла в том, что активное неприятие гомосексуализма происходит из-за вытеснения «ненормальных» сексуальных желаний в период полового созревания. Каковое вытеснение обычно случается в семьях с авторитарным «стилем управления». В исследовании приняли участие 160 студентов из нескольких американских и европейских высших учебных заведений. Сначала психологи оценивали разницу в сексуальных предпочтениях, которые участники эксперимента сознательно демонстрируют окружающим и которые присутствуют у них в неосознаваемом виде. Студентам показывали слова или фотографии, которые они должны были отнести к гомосексуальной или гетеросексуальной категории. Но перед этим каждому ещё показывали слово «я» или «другие», мелькавшие с интервалом в 35 миллисекунд. Этого было недостаточно, чтобы человек сознательно прочёл, что написано, но после этого он ассоциировал слова и фото с самим собой или с другим. Программа отмечала скорость реакции: если после «я» испытуемый быстрее реагировал на однополую пару или слово «гомосексуальный» и медленнее - на гетеросексуальные фото, это говорило о скрытой нетрадиционной ориентации.

На втором этапе участников эксперимента расспрашивали об их семьях, при этом акцент делался не на открытое неприятие секс-меньшинств в семье, а вообще на характер семейных отношений. Нужно было ответить, насколько ты чувствовал себя свободным, насколько тебя контролировали в твоих мыслях и поступках, насколько уважали твоё мнение и т. д. Наконец, на последнем этапе эксперимента у его участников выявляли степень гомофобии. Испытуемые должны были ответить на вопросы, которые напрямую обращались к их мнению о социальной опасности со стороны секс-меньшинств, а также пройти ещё один «бессознательный» тест. В ходе этого теста студентам показывали слово «гей» так же, как до этого показывали слова «я» и «другие»: так, чтобы оно воспринималось на бессознательно уровне. После этого подопытные должны были написать любые три слова, которые им тут же пришли в голову: в этом случае оценивалось количество агрессивных слов.

Как пишут исследователи в статье, опубликованной в Journal of Personality and Social Psychology, высокий уровень гомофобии, семейный авторитаризм и скрытая гомосексуальность оказались тесно связаны друг с другом.

Здесь следует предупредить расширенное толкование результатов: жёсткие семейные порядки вовсе не провоцируют нетрадиционную сексуальную ориентацию. Её происхождение в данном случае выносится за скобки. Но если так случилось, что человека начинает тянуть к лицам своего пола, то в семье с жёстким отношением к воспитанию объявить о своих нетрадиционных предпочтениях означает вызвать гнев и отторжение со стороны родителей. В итоге человек подавляет свою ориентацию в пользу общепринятой. Но в будущем любой контакт с секс-меньшинствами будет грозить ему тем, что его тайное влечение выйдет наружу. Опасаясь разоблачения (и утраты родительской любви), он будет вести себя по отношению к нетрадиционным ориентациям более чем агрессивно. Известно, что многие столкновения между натуралами и геями оправдываются тем, что представитель секс-меньшинств «первый начал». Но часто оказывается, что несчастной жертве гей-домогательства просто, что называется, показалось. Психологи считают, что тут нет никакого злого умысла. Внутренний конфликт между долгом перед старшими и подавленным влечением переводится вовне, и человеку кажется, что другой в действительности ему угрожает, хотя угроза коренится исключительно в собственной психике.

Что касается тех, кто рос в семьях с демократическими порядками, то у них внутренние и внешние сексуальные предпочтения не конфликтовали между собой, и к секс-меньшинствам они относились спокойно, независимо от собственной ориентации. Следует ещё раз подчеркнуть, что речь идёт не о конкретном отношении семьи к некоторым вопросам сексуальной жизни, а об общем стиле жизни. То есть можно представить себе авторитарную семью геев или лесбиянок, которые усыновили ребёнка и общими усилиями убедили его в том, что традиционный секс - это плохо, и если ребёнок будет встречаться с человеком противоположного пола, то семья перестанет его любить. В этом случае можно ожидать, что из ребёнка вырастет ЛГБТ-фундаменталист, как ни сложно себе это представить. Всё это, конечно, ещё раз говорит о сомнительной эффективности жёсткого стиля воспитания: сексуальная ориентация лишь наиболее красочный и вряд ли слишком распространённый случай. Достаточно подумать, например, о том, сколько людей тайно ненавидят своё учебное заведение или свою работу, которую за них выбрали родители, знавшие, разумеется, «как будет лучше». Если же обратиться к реалиям нашей страны, то остаётся только пожалеть тех, кому приходится бороться с собственным тяжёлым детством аж на федеральном уровне, разрабатывая известные законопроекты о «запрете пропаганды сами-знаете-чего».