Распространенность и статистика алкоголизма в разных странах мира

Экскурс в историю и современное состояние этнокультуральных исследований алкоголизма

Согласно статистике, приведенной в «Докладе о состоянии здравоохранения в мире. Психическое здоровье: новое понимание, новая надежда» (ВОЗ, 2001), на сегодняшний день около 400 млн жителей Земли злоупотребляют алкоголем, а 140 млн - страдают алкогольной зависимостью. При этом отмечается, что распространенность связанных с алкоголем психических расстройств весьма различна в тех или иных районах мира, будучи наиболее низкой в странах Среднего Востока, а наиболее высокой в Северной Америке и Восточной Европе. По сведениям D.H.Jemigan и др. (2000), потребление алкоголя быстрее растет в интенсивно развивающихся регионах мира, что вызывает обоснованные опасения по поводу грядущего увеличения связанных с алкоголем проблем.

К числу этнокультуральных факторов, играющих важную роль в формировании алкоголизма, относятся существующие в каждом народе алкогольные обычаи - исторически сложившиеся и передаваемые из поколения в поколение формы употребления спиртных напитков с соответствующими духовными эквивалентами обыденного сознания и мировоззрения. Алкогольные обычаи выполняют две социальные функции: они являются средством стабилизации утвердившихся в данной среде отношений и форм употребления алкоголя, а также осуществляют воспроизводство этих отношений в жизни новых поколений. Употребление алкогольных напитков и злоупотребление ими коррелируют с конкретными историческими условиями жизни общества и опосредованно выступают в форме отношения общества к алкогольным обычаям и опьянению.

Влияние культурально-детерминированного стресса на алкоголизацию изучалось в работах J.Schaefer (1976) на материале случайной стратифицированной выборки 47 племенных обществ. Крайне тяжелые формы пьянства, причем связанные с агрессией, были верифицированы в тех обществах, где существовали страх сверхъестественных сил, слабо зафиксированная семейная структура, охотничья и собирательная технология, несложная политическая система, отсутствие социально-классовых различий и простая организация общества. По мнению автора, люди в таких условиях ощущают тревогу и бессилие, а алкоголь помогает им чувствовать себя увереннее. Там, где преобладает «мягкое» (умеренное) пьянство, характерны лояльность к власти, послушание, сохранение традиций, тесные семейные связи, аграрный тип технологии, фиксированное расселение по территории, сложное разделение труда, наличие социально-классовых различий.

Интерпретацию представленных данных осуществил F.Hsu в 1981 г. на базе своей концепции систем родства. По мнению автора, первичный источник поведения индивида в любой культуре лежит в природе его отношений с другими членами общества. При этом каждый человек имеет три базисных стремления: социабельность, безопасность и статус. Место индивида среди других не статично и изменяется сообразно обстоятельствам, которые зависят от содержания систем родства, определяющих общий паттерн мыслей и действий общества.

F.Hsu выделяет 4 типа обществ по характеру доминирующих в них взаимозависимостей. Первый тип предполагает акцент на оси «отец-сын» (большинство восточных народов), второй - на оси «муж-жена» (западные народы), третий - на оси «мать-сын» (народы Индостана) и четвертый - на оси «брат-брат» (некоторые народности Южной Африки). Трезвость коррелирует с осью «мать-сын», а «мягкое» пьянство - с осью «отец-сын».

Наибольшее число исследований, касающихся этнокультуральных особенностей потребления спиртного и распространенности алкоголизма, выполнено в США. Обычно в них сравнивают проживающих в стране белых американцев, афроамериканцев и выходцев из Латинской Америки. Так, N. Моrааrc и др. (1990), обследовав 2105 пациентов в Сан-Диего (Калифорния), выявил статистически различные уровни потребления спиртного среди белых американцев, афро-американцев и латиноамериканцев, причем наиболее низкими они были у пожилых белых американцев. Связь с социально-экономическими условиями жизни в данных этнических группах не рассматривалась. H.Саеlаnо (1988), изучая проживающих в США мексиканцев, пуэрториканцев и кубинцев, выявил наибольшее количество проблем, связанных с алкоголем, у мексиканцев. С.МагЬп (1995) в Сан-Жози (Калифорния) и Сан-Антонио (Техас) изучал у представителей различных этносов степень предвкушения употребления спиртных напитков и стремления к выпивке. У латиноамериканцев эти показатели оказались значительно выше, чем у коренных белых американцев. Напротив, I.Кеrk (1996) описал большую склонность к употреблению спиртного у белых американцев по сравнению с латиноамериканцами, живущими в США, а также выявил у белых американцев больше психосоциальных факторов риска развития алкоголизма, чем среди выходцев из Азии. Таким образом, даже эти немногочисленные данные указывают на отсутствие единой точки зрения в отношении этнокультуральной предрасположенности проживающих в США этносов к злоупотреблению спиртным и возникновению алкоголизма.

Исследования, в которых наряду с описанием особенностей злоупотребления спиртным в разных этнических группах приводятся сведения о собственно алкогольной зависимости, также имеют разрозненный и несистематизированный характер. Обращает на себя внимание отсутствие единой научной методологии даже в рамках одной страны или региона. Так, рассматривая состояние этой проблемы в США, можно указать на работы Р. Сbоu (1994), приводящего результаты Национального эпидемиологического исследования алкоголизма за 1988 и 1992 гг. В 1992 г. 2 % мужчин могли быть отнесены к зависящим от алкоголя, 44 % - выпивали по меньшей мере 1 раз в месяц и лишь 34 % относили себя к трезвенникам. В отношении живущих в США латиноамериканцев и афроамериканцев эти цифры оказались существенно выше. Вместе с тем J.P.Seale и др. (1992) с помощью краткого Мичиганского теста на скрытый алкоголизм у лиц, посещающих семейные клиники в Техасе с его преобладающим латино-американским населением, не обнаружил различий в полученных цифрах (24,4 % - среди мужчин и 4,2 % - среди женщин) от показателей в других этнических группах.

В.М. Booth и др. (1992), проанализировав 6282 наблюдения в национальных медицинских центрах США, где пациенты лечились стационарно либо проходили курсы детоксикации и непродолжительную поддерживающую терапию, пришел к выводу, что белые американцы значительно чаще находятся на лечении до полного его завершения, в то время как латино- и афроамериканцы чаще посещают эти центры только для детоксикации. Пациенты - выходцы с Кавказа - отличаются более старшим возрастом по сравнению с представителями других национальных меньшинств. R. Castaneda и др. (1988) обнаружили, что алкоголизм протекает более тяжело у пуэрториканцев по сравнению с белыми американцами и афроамериканцами. Кроме того, у белых американцев реже встречаются когнитивные нарушения. М.Е. Hiltou (1988) установил, что у афроамериканцев и латиноамериканцев алкоголизм чаще имеет место у разведенных и одиноких мужчин в отличие от белых американцев. K.L. Cervantes и др. (1991), обследовав по методике CAS 132 больных алкоголизмом китайской национальности, идентифицировали у них иные социальные контексты хронического употребления алкоголя, следовательно, и иные потребности в медицинской и социальной помощи. Эти же исследователи подтвердили имеющиеся данные литературы о большей тяжести алкоголизма и о его более высокой распространенности именно у латиноамериканцев по сравнению с коренными белыми американцами. Кроме того, в группе из 452 пациентов из Лос-Анджелеса они выявили несколько меньшую распространенность алкогольной зависимости у родившихся в США латиноамериканцев по сравнению с иммигрантами. R.J. Jones-Webb и др. (1996), оценивая связи социально-экономического статуса и тяжести последствий алкогольной зависимости у афроамериканцев и белых американцев, нашли, что для афроамериканцев она обратно пропорциональна их доходам. S. Higuchi и др. (1994), сравнивая японцев, американцев японского происхождения и выходцев с Кавказа, пришли к выводу, что для мужчин всех этих подгрупп наиболее опасным является молодой возраст, хотя у японцев процент больных алкоголизмом среднего возраста также высок. Японские (по происхождению) американцы употребляли меньше алкоголя, чем выходцы с Кавказа.

Этнокультуральные исследования алкоголизма проводились и в других странах. Так, по данным J.W. Powles и др. (1991), у греков, переехавших из своей страны в Мельбурн (Австралия), отмечаются в 3-8 раз более низкие уровни употребления спиртного по сравнению с теми, кто остался на своей родине. Сравнивая между собой 618 болгар (христиан и мусульман), V. Ahabaliev и др. (1995) с помощью специально разработанного анкетного опроса выявили более ранний возраст первого употребления спиртного и начало его регулярного его использования у болгар-христиан. Авторы связали этот факт с особенностями религиозного мировоззрения болгар-мусульман.

В Англии Н.М. Mather и др. (1989), исследовав всех пациентов, наблюдавшихся в 1980-1987 гг. по поводу алкоголизма, рассчитали повозрастную заболеваемость алкогольной зависимостью среди мужчин и женщин европейских и азиатских национальностей. Среди мужчин-азиатов этот показатель оказался наиболее высоким - 105,8 на 10 ООО населения. У мужчин-европейцев он оказался в 2 раза ниже - 54,3. У женщин, напротив, заболеваемость была выше среди представительниц европейских национальностей - 18,6 на 10 ООО (у азиаток - 4,1). R. Cochrane и др. (1989), сопоставляя данные о больных алкоголизмом, поступивших в английские больницы в 1971 и 1981 гг., установили наиболее высокие цифры распространенности этого заболевания у ирландцев и шотландцев, а наиболее низкие - у выходцев из Африки и Карибского региона; оценивая распространенность алкоголизма у 200 человек, рожденных в Индии, но живущих в Англии, обнаружили этническую неоднородность данной группы. Наиболее часто злоупотребление спиртным и алкоголизм встречались у сикхов и индусов. При этом сикхи и индусы, рожденные в Индии, чаще имели алкогольные проблемы и употребляли большие дозы алкоголя, чем индусы, рожденные в Англии. По данным L. Harrison и др. (1996), смертность, связанная с алкогольной зависимостью, наиболее высока у эмигрантов из Ирландии, Индии и Карибского региона. По итогам 12-летнего наблюдения, смертность растет быстрее среди карибцев и ирландцев, чем среди британцев.

S. Wickramasinghe и др. (1995), изучая в азиатском регионе связь между этническими различиями и биологическими последствиями алкоголизма у азиатских и европейских мужчин, отметили более частые и тяжелые повреждения печени у азиатов. К. Namkoong и др. (1991) в кросс-культуральном исследовании распространенности алкогольной зависимости у жителей Kangwha (Корея) и Yanbian (Китай) установили большее число больных с длительным периодом злоупотребления алкоголем среди населения корейского города (16,48 и 6,95 %). B.Cheng (1996), применяя полуструктурированное интервью, выявил высокие показатели распространенности алкогольной зависимости (по критериям ICD-10) в четырех основных этнических группах Тайваня - от 42,2 до 55,5 %. Эти показатели стали намного выше, чем 40 лет назад, когда они были равны 0,11-0,16 %. T.Izuno и др. (1991) описали множество социальных проблем, связанных со злоупотреблением спиртным и алкогольной зависимостью, у японцев, живущих в Калифорнии и на Гавайях. N.Kawakami и др. (1992) с помощью методики выявления скрытого алкоголизма (KAST) провел анкетирование 2581 японского служащего и обнаружил, что 15 % мужчин и 6 % женщин могут быть отнесены к страдающим этим заболеванием.

Переходя к обзору этнонаркологических исследований в России, следует отметить, что еще в начале XX в. на роль этнокультуральных факторов в употреблении алкоголя и формировании алкоголизма указывал выдающийся отечественный ученый В.М.Бехтерев. В советские годы в силу известных политических и идеологических причин этнокультуральные исследования алкоголизма фактически не проводились, при этом вплоть до 1988 г. публикация в открытой печати работ по распространенности алкоголизма в СССР была запрещена. Исходя из этого, наиболее информативным для того времени этнокультуральным исследованием стала работа американского ученого B.M.Segal (1976), в которой предпринята попытка сравнить паттерны алкоголизации и алкоголизма в советском и американском обществах.

По данным автора, в период послереволюционного формирования «урбанизированной аморфной массы» населения основным фактором, способствовавшим распространению пьянства в СССР, стал хронический социальный стресс, обусловленный отсутствием гражданских и политических свобод, беспомощностью и бессилием, амбивалентным отношением к власти, постоянными материальными трудностями, подавлением спонтанной личностной активности. При этом по роли тревоги в феномене алкоголизации Советский Союз можно было сравнить лишь с архаическими сообществами. Кроме того, пьянство стало в стране одним из ведущих видов неформальной связи индивида со своей социальной группой.

Начиная с 1980-х годов прошедшего столетия в стране был проведен ряд интересных исследований, большинство из которых касалось сравнения распространенности наркологических расстройств в различных национальных образованиях СССР, а в последующем - в России.

По данным И.Г. Уракова (1985-1988), в стране выделялись регионы с устойчиво низкими (Закавказские республики) и высокими (Россия, Украина, Белоруссия, Латвия, Эстония) показателями распространенности алкоголизма. Величина различий достигала 3-4 раз. Автор связывал это с генетическими, культуральными, религиозными и иными, не известными на тот период времени, факторами. Томский исследователь В. Б. Миневич (1990) в своей работе задавался вопросом, почему в виноградарской Армении распространенность алкоголизма (в расчете на 100 ООО населения) в 1,5 раза ниже, чем в соседней и столь же виноградарской Грузии. В многомерных исследованиях алкоголизма, проведенных А. К. Качаевым и И.Г.Ураковым (1981), при сопоставлении реализации алкоголя и учтенного алкоголизма в Эстонии и Таджикистане отмечено, что даже при практически одинаковом потребления алкоголя показатели алкоголизма в Эстонии в 2,5 раза выше.

В последние годы этнонаркологические исследования довольно интенсивно проводятся в регионах Сибири и Дальнего Востока. Эти районы представляют интерес, с одной стороны, в связи с наличием в структуре их населения коренных народов, с другой - в связи с высокой долей мигрантов в общей популяции. Многие авторы отмечали, что у малочисленных народов Севера Сибири и Дальнего Востока выявляются высокий уровень потребления алкоголя и стремительное формирование злокачественного алкоголизма. По мнению ряда исследователей, это связано как с устоявшимися алкогольными традициями, так и с особенностями этанолоксидирующих и иных систем биотрансформации алкоголя, определяющими низкую толерантность к спиртному и формирование измененных форм опьянения. В частности, по данным Ц.П. Короленко и соавт. (1994), лишь у 8 % аборигенов опьянение имеет традиционные проявления. В.Г. Алексеев (1986) описал районы в Якутии, где проживают коренные жители, потребляющие меньшее количество спиртных напитков по сравнению с районами со смешанным населением (приехавшие и коренные жители), однако распространенность алкоголизма в первых из них существенно выше.

В.Б. Миневич (1995), изучая коренное (нганасаны) и пришлое (русское) население полуострова Таймыр, выявил, что нганасаны независимо от возраста имеют большую алкогольную зависимость и более подвержены действию стресса, чем пришлые русские. Достоверно установлена положительная корреляция между стрессом и алкогольной зависимостью у молодых нганасан.

Л.Е. Панин и соавт. (1993), проведя исследования среди коренных народов Севера, отметили, что болезненность алкоголизмом у якутов выше, чем у русских, а у малочисленных народов Севера выше, чем у якутов. Наряду с этим выявлено, что чем больше потребляет население алкогольные напитки, тем больше больных алкоголизмом в популяции. По мнению авторов, данная ситуация связана с тем, что на Севере проводится весьма интенсивное промышленное освоение территории, все дальше и дальше вытесняя малочисленные народы Севера с обжитых пастбищных территорий, что является основным психотравмирующим фактором, приводящим к массовой алкоголизации и росту алкоголизма.

Подводя итог, нужно отметить, что, несмотря на довольно значительное количество исследований, посвященных этнокультуральным особенностям алкоголизма, многие аспекты этой сложной проблемы остаются спорными, недостаточно ясными и нуждаются в дальнейшем изучении. Безусловно лишь одно: без знания этнической и культуральной специфики алкогольных заболеваний вряд ли удастся добиться существенных успехов в снижении их распространенности.

[7]