Умственная отсталость и преступления

Умственная отсталость и совершение преступлений

Исследования West доказывают, что IQ является одним из пяти ведущих факторов, связанных с развитием делинквентного поведения. Лица с выраженной неспособностью к обучению чаще всего проживают в одном из резидентных заведений, обеспечивающих уход за ними, и потому совершение ими преступлений в сообществе маловероятно. Вместе с тем в настоящее время большинство резидентных служб действуют в режиме тесной интеграции с сообществом, и таким образом, в зависимости от степени надзора в учреждении, возникает больше возможностей для совершения преступлений, чем это было раньше, когда большинство лиц с такой степенью интеллектуальной недостаточности содержались в больницах Национальной системы здравоохранения. Больницы были известны тем, что абсорбировали криминальное поведение своих пациентов с минимальным вовлечением полиции - только при совершении очень тяжелых преступлений. Современные небольшие по размерам дома проживания под управлением социальных служб, добровольческих организаций и частных лиц в случаях совершения их подопечными преступлений чаще прибегают к помощи полиции и запрашивают в местных психиатрических службах направление на принудительное помещение в больницу. Вместе с тем нередко люди не хотят начинать формальную судебную процедуру, если подозреваемый является лицом с тяжелой умственной отсталостью, хотя судебная процедура часто оказывается полезной с точки зрения установления фактов дела и определения структуры любого необходимого пакета помощи.

Следует принимать во внимание, что далеко не все лица с тяжелой умственной отсталостью могут описать свои действительные действия, и потому многие решения, связанные с реакцией на предполагаемое криминальное поведение, основываются на несвязной и неподтвержденной информации.

Из этого следует, что решение не проводить судебных слушаний, хотя оно и принимается из самых наилучших побуждений, может, по сути, лишить лицо с выраженной умственной отсталостью презумпции невиновности, лежащую в основе системы уголовного правосудия, когда обратное не доказано. Именно по этой причине Закон об уголовной процедуре 1991 года (Безумие и неспособность участвовать в судебном разбирательстве) предусматривает, что сначала необходимо рассматривать факты, соблюдая при этом требование к бремени доказывания в пределах «разумной достаточности», а потом уже переходить к рассмотрению вопроса о направлении лица, неспособного участвовать в судебном разбирательстве по причине существующих ограничений, в соответствующее учреждение.

Лица с более легкими степенями умственной отсталости обычно не ограничены в перемещении в сообществе и делают это без какого-либо надзора, и по этой причине для них выше вероятность вступления в контакт с системой уголовного правосудия в случае совершения преступлений. Степень их интеллектуальных ограничений может быть не заметна в полной мере, особенно если слабая способность перерабатывать информацию прикрыта маской "социальной адаптированности". В таких случаях важно правильно оценить действительную психическую способность субъекта, так как это может иметь последствия, в частности, для признания его свидетельских показаний надежными и признания его способным предстать перед судом. Преступники с легкими степенями умственной отсталости нередко способны участвовать в судебном разбирательстве и в состоянии предстать перед судом, но что касается приговоров, то здесь возможен широкий диапазон их направления в службы сообщества или больницы, то есть мер, альтернативных уголовным наказаниям.

Особые проблемы возникают с лицами с IQ в диапазоне 70-85. Эта группа обычно описывается как лица с лица с пограничным уровнем интеллекта. Большинство из них в состоянии жить самостоятельно, но они страдают от разнообразных проявлений неадекватности и личностных проблем, которые могут предрасполагать к антисоциальному поведению. Они не попадают под действие положений о психической ущербности Закона о психическом здоровье, но могут подпадать под его действие в части, касающейся психопатического расстройства. Психо-социальная оценка и выявление интеллектуального дефицита могут иметь большое значение для смягчения наказания и назначения адекватной его меры.

Исследования популяций детей указывают на наличие устойчивой статистической связи между низким IQ и совершением преступлений. West обнаружил, что делинквентами становятся 20% лиц с IQ ниже 90 по сравнению с 9% среди лиц с IQ 91-98 и 2% среди лиц с IQ выше 110. В среднем IQ делинквентов минимум на 5 единиц ниже популяционной нормы. Исследования популяций в системе исполнения наказаний дают широкий разброс (1-45%) в оценках частоты субнормальности, хотя они могут отражать и качество диагностики, особенности обследованных тюрем, годы оценки и качество служб, которые могли вывести лицо, неспособное к обучению, из системы уголовного правосудия. Данные тюремных исследований приводят к достаточно спорным выводам о роли умственной отсталости в преступности. И хотя можно утверждать, что все дело в том, что лиц с умственной отсталостью легче поймать, исследование West и работы других авторов свидетельствуют о том, что лица с неспособностью к обучению действительно совершают преступления чаще. Отмечено, что в этой категории лиц доминируют некоторые криминогенные факторы, такие, например, как большая семья, низкий социальный статус и дополнительные физические ограничения, но, как показывает тщательное сопоставление выборок, низкий IQ сам по себе также является криминогенным фактором. Низкий IQ создает поведенческие проблемы в возрасте до 3 лет, то есть до проявления проблем с обучением. Плохая школьная успеваемость плюс низкая самооценка и низкий уровень переносимости фрустраций могут сочетаться с определенными личностными характеристиками и неспособностью учиться на собственном опыте, формируя, таким образом, повышенную склонность к антисоциальным способам реагирования, если дела идут не так, как изначально ожидалось.

В целом предполагается, что лица с умственной отсталостью, хотя и способны совершить любое преступление, чаще всего совершают сексуальные преступления или поджоги. Это утверждение в значительной мере основывается на данных клинической практики и исследованиях преступлений, совершенных лицами, не способными к обучению и помещенными в больницу, и потому к ним следует подходить с определенной степенью осторожности. Вместе с тем не исключено, что лица, не способные к обучению и попадающие в поле зрения судебно-психиатрических служб, будут обвинены или осуждены именно за эти виды преступлений. Это может быть связано с существованием неформального порога тяжести преступлений, соблюдаемого социальными и правоприменительными органами при принятии решения о начале формального процесса для этой категории лиц.

Медико-правовая оценка лиц с умственной отсталостью

Адекватной исходной точкой в данных обстоятельствах является оценка интеллектуального функционирования. Специалисты по психиатрии умственной отсталости обычно в состоянии дать клиническую оценку случая, то есть определить, подпадает ли данное лицо под диагноз неспособности к обучению (умственная отсталость) по МКБ-10. При возможности оценку психиатра следует подкрепить результатами формального психометрического тестирования, выполненного клиническим психологом, имеющим опыт работы с лицами, не способными к обучению. Помимо оценки интеллектуального функционирования, необходимо также рассмотреть возможность наличия наложившейся на основное состояние психической болезни, хромосомных и иных генетических аномалий, приобретенного поражения головного мозга, а также таких специфических расстройств, как расстройства аутического спектра. Обычно требуется собрать как можно больше «фоновой» информации, причем из максимально надежных источников. В частности, следует проявлять осторожность при оценке рассказа субъекта о заявляемом преступлении. Лица с умственной отсталостью часто изо всех сил стараются не противоречить лицам, представляющим власть, и таким образом могут в ходе беседы согласиться на какие-то предложения, не осознавая при этом последствий своих ответов. Чтобы избежать этого, Закон о полиции и свидетельским показаниям по уголовным делам 1984 года предполагает присутствие соответствующего взрослого человека при опросе в полиции лиц с неспособностью к обучению или страдающих болезнью.

Вопросы, которые необходимо учитывать

При оценке субъекта, обвиняемого в совершении преступления, который предположительно страдает умственной отсталостью, необходимо принимать во внимание следующее:

1. Страдает ли данный субъект неспособностью к обучению, и если страдает, то в какой степени?
2. Действительно ли поведение субъекта связано с его умственной отсталостью, и попадает ли данное поведение в категорию аномально агрессивного или в значительной мере безответственного поведения?
3. Есть ли основания предполагать у данного лица, помимо неспособности к обучению, наличие какого-то психического расстройства, и, если таковое присутствует, предполагает ли факт наличия такого расстройства специфические рекомендации?
4. Способен ли субъект участвовать в судебном разбирательстве?
5. Следует ли в случае убийства ставить вопрос об ограниченной ответственности?

Если исходить из того, что субъект подпадает под категории психической ущербности, тяжелой психической ущербности, психической болезни, психопатического расстройства, неспособности участвовать в судебном разбирательстве или ограниченной ответственности, то следующим вопросом будет рекомендация суду о том, куда поместить такого субъекта. В случае, если субъект классифицируется как лицо психически ущербное или как лицо, страдающее иным психическим расстройством, соответствующей мерой будет помещение его в больницу в соответствии со ст. 37 Закона о психическом здоровье 1983 года, что позволяет наилучшим образом удовлетворить потребности индивида в терапии. В случае тяжелой психической ущербности требование излечимости, применяемое к психической ущербности и психопатическому расстройству, снимается, и тогда вариант направления в специализированное учреждение может быть использован как более гуманная альтернатива тюремному заключению.

В подавляющем большинстве случаев нет необходимости помещать таких лиц в больницу. Им больше подходят санкции в сообществе. Вместе с тем суды обязаны удостовериться в адекватности меры помещения лица в сообщество как с точки зрения терапии, так и с точки зрения общественной безопасности и соответствующей профилактики повторных преступлений. Возможны следующие варианты мер в сообществе:

1. Ордер пробации с условием соблюдения терапевтического режима.
2. Ордер об опекунстве в соответствии со ст. 37 Закона о психическом здоровье 1983 года.
3. Ордер о надзоре в сообществе в соответствии с Законом об уголовной процедуре 1991 года (Безумие и неспособность участвовать в судебном разбирательстве). Эти меры позволяют предложить комплексный пакет помощи, а также обеспечивают структуру, позволяющую отслеживать этих лиц и контролировать их поведение. Такие пакеты помощи обычно предполагают взаимодействие многих служб и наличие специалиста, который будет заниматься организационным аспектом этого взаимодействия.

Сексуальная агрессия и неспособность к обучению

Г-н А. (возраст 20 лет) обвинен в совершении третьего за его жизнь преступления - попытке изнасилования 12-летней девочки. Он завел её в поле, вынудил раздеться и уже собирался изнасиловать, но тут помешали прохожие. Он был арестован.

Его первым преступлением было неприличное касание женщины в супермаркете, после которого он был условно-досрочно освобожден. Вторым преступлением было хватание женщины за грудь на улице. Его поведение в суде не оставляло сомнений в наличии психиатрического расстройства.

Трудности А. в обучении хорошо задокументированы: он посещал специальную школу. Его 1() равен 65. Он никогда не имел оплачиваемой работы. Известно также о выраженном дефиците у него социальных навыков. Известно, что по месту жительства он общался с делинквентными лицами. Имеются свидетельства о злоупотреблении алкоголем, и алкоголь, по мнению эксперта, был в значительно степени причиной расторможенности его поведения. Суд в качестве условия пробации принял рекомендацию о психиатрическом лечении. А. регулярно являлся на все назначенные встречи, но его трудно было вовлечь в терапевтические взаимоотношения с лечащим специалистом.

Четыре месяца спустя его арестовали за попытку изнасилования. Дальнейшая оценка на этой стадии выявила, что у него уже в течение многих лет были фантазии о педофилическом изнасиловании. Он признался, что носил при себе нож, и у него были фантазии об использовании ножа по ходу изнасилования.

Особенности последнего преступления и вызывающие беспокойство фантазии не оставляли сомнений в необходимости помещения А. в больницу - для его дальнейшего обследования и лечения. Из-за отсутствия на тот момент свободных коек в стационаре было принято решение о помещении А. в тюрьму, но в силу его уязвимости в условиях тюрьмы были предприняты шаги по переводу его в спецбольницу, в соответствии со ст. 47 Закона о психическом здоровье 1983 года и с применением ордера об ограничении на перемещения в соответствии со ст. 49 того же Закона.

К нему довольно успешно была применена терапевтическая программа общего и полового образования, а также тренинг социальных навыков и поведенческая терапия, направленная на противодействие нежелательным сексуальным импульсам. По истечении срока приговора приказ суда в соответствии со ст. 47 был преобразован в приказ в соответствии со ст. 37, без ограничений на перемещение, и впоследствии А. был выписан для дальнейшей реабилитации в региональное отделение с усиленным режимом безопасности.

Комментарий

Этот случай иллюстрирует всю сложность попыток лечения лиц с умственной отсталостью. Невежество в вопросах секса в сочетании с плохими социальными навыками и самыми невообразимыми фантазиями могут превратить умственно отсталое лицо в источник серьезной опасности для общества, и поэтому именно этот аспект должен быть приоритетным при принятии судом решения о помещении преступника в какую-то из служб.

Вместе с тем приговоры, связанные с изоляцией от общества, сами по себе вряд ли способны повлиять на глубинную основу преступления. В данном случае субъект, хотя и был в конечном итоге выведен из системы уголовного правосудия, тем не менее был изолирован от общества дольше, чем это было бы в случае тюремного заключения. Но, с другой стороны, примененный к нему в спецбольнице пакет помощи и продуманная реабилитация в конечном итоге могут привести к его более безопасной и продуктивной жизни в сообществе.

Воровство и умственная отсталость

Г-жа Б., возраст 21 год, 10, = 67. Направлена в отделение усиленного наблюдения из-за непрерывных краж, насилия в отношении других лиц и нанесения самоповреждений. Попытки лечения и обуздания ее поведения в сообществе и в местном отделении обследования и лечения не принесли успеха. Б. помещена в отделение с усиленным режимом безопасности в соответствии со ст. 3 Закона о психическом здоровье по основанию психической ущербности.

История задержки развития у Б. уходит в младенческий возраст. Она обучалась в системе специального школьного образования. Поведенческие расстройства отмечались давно, но стали более выраженными после смерти её матери, когда ей было 17 лет. Соответственно, был поставлен диагноз аномальной реакции горя, и её лечили по поводу депрессии. Её описывают как человека эгоцентричного, склонного к манипулированию другими, плохо переносящего фрустрации, импульсивного, потенциально антисоциального и агрессивного.

Условия усиленного наблюдения предполагали проведение под руководством психолога поведенческой программы, в ходе которой она постепенно приучалась брать на себя ответственность за свои поступки. Такие программы нередко вызывают временное обострение нежелательного поведения, и тогда физические ограничения, существующие в отделении, и более благоприятное соотношение работников и пациентов позволяют с достаточной мерой безопасности ограничить такое обострение.

Комментарий

Данный случай показывает, как умственная отсталость может защитить субъекта от полной строгости системы уголовного правосудия, в том смысле, что никто из пострадавших от её действий не настаивал на своих обвинениях. Вышеописанное поведение обычно для ряда синдромов личностных расстройств, но в этом случае его правильнее отнести к личностной незрелости в контексте общей задержки развития, а не к личностному расстройству в чистом виде. Этот случай также иллюстрирует особые проблемы лиц с легкой неспособностью к обучению, связанные с отсутствием у них способности функционировать в обществе на нормальном уровне, учитывая их способность понимать, что они «проигрывают» в сравнении со сверстниками. Как следствие, возможны фрустрация и гнев, которые у незрелой личности могут привести к серьезным проявлениям антисоциального поведения.

Воровство и пограничная умственная отсталость

Г-н В. - один из пяти детей в полной семье, в которой отец страдал несколькими хроническими болезнями, включая эпилепсию. В его анамнезе не было задержки развития, за исключением ночного энуреза, который сохранялся до 18 лет. В школе он относился к категории тугодумов, и закончил свое школьное образование в возрасте 15 лет без документов, подтверждающих успешное завершение этого этапа образования. В течение четырех лет ему удавалось удержаться на работе и зарабатывать деньги, но впоследствии новой работы ему найти не удалось.

Г-н В. попал в сферу внимания психиатрии, ещё будучи ребенком - из-за трудностей с учебой и энуреза. Тогда его 10 был оценен в 80. Будучи взрослым, он был госпитализирован по поводу рекуррентной депрессии, намеренного нанесения самоповреждений, фетишистской привязанности к женскому нижнему белью. О нем также было известно, что он чрезмерно злоупотреблял алкоголем. Совершенное им преступление было в контексте социальной неадекватности и вероятной алкогольной зависимости, и так как он не подпадал под параметры психической ущербности, суд применил к нему обычные санкции в сообществе.

Комментарий

Группу лиц в 10, 70-85 всё в большей мере поддерживают специальные бригады сообщества для работы с лицами с неспособностью к обучению. И хотя их нельзя в полной мере считать случаями неспособности к обучению, тем не менее для работы с ними нужны специальные навыки поддержки и возможность предложить им лечение, которое существует не столько в системе служб психического здоровья для взрослых, сколько в службах для умственно отсталых. Несмотря на очевидную субнормальность их интеллекта, суды склонны рассматривать таких лиц как обычных обвиняемых, если только отсутствуют особые обстоятельства, смягчающие их вину.

[3], [4], [5], [6],

Насилие, депрессия и умственная отсталость

Г-жа Г. обвиняется в намеренном нанесении телесных повреждений: нападении на свою мать с использованием элемента декоративной садовой композиции и причинении ей тяжелой травмы головы. В период нападения Г. необоснованно считала себя смертельно больной и думала, что лучше в этой ситуации «взять мать с собой».

В целом её раннее развитие протекало нормально, за исключением непреодолимой школьной фобии. В школе её считали неуспевающей, и она завершила своё школьное обучение в возрасте 15 лет без документов, подтверждающих успешное завершение этого этапа образования. У неё никогда не было постоянной работы. Г. дважды была замужем - сначала за мужчиной на 50 лет старше её, который умер через 10 лет совместной жизни, когда Г. был 31 год. Она немедленно вышла замуж вторично и вновь за мужчину на 30 лет старше себя, который умер два года спустя. После смерти второго мужа у Г. развилась тяжелая депрессия. Она также жаловалась на сильные боли в животе, для которых никакой органической причины найдено не было. Это и была та самая «смертельная болезнь», о которой она говорила в период совершения рассматриваемого преступления. Её описание этой болезни становилось всё более причудливым, и ей был поставлен диагноз большого депрессивного расстройства с выраженным нигилистическим бредом. При последующем исследовании у неё был установлен 10, равный 69. В соответствии со ст. 37 Закона о психическом здоровье 1983 года она была помещена в больницу по основанию наличия психической болезни, где достаточно успешно лечилась по поводу своей болезни.

Комментарий

Данный случай хорошо иллюстрирует коморбидность, которая нередко обнаруживается у преступников с неспособностью к обучению. У Г., вне всякого сомнения, присутствует неспособность к обучению, но вместе с тем её поведение скорее является следствием её болезни, а не остановившегося или неполного интеллектуального развития.